10 апреля исполнилось 24 года со дня резни азербайджанскими боевиками более 100 мирных жителей деревень Марага и Маргушаван.
Предлагаем вашему вниманию отрывки из документальной повести Бакура Карапетяна “Маргушаван-Марага”.
Каждый населённый пункт обладает своей неповторимой историей. Как живые существа, страны, цивилизации, звёзды, галактики, они зарождаются, развиваются и живут до естественного конца… Но этим арцахским сёлам выпала другая судьба. Маргушаван и Марага стали жертвой межэтнического конфликта и последовавшей за ним арцахо-азербайджанской войны. Это потеря не только армянского народа… Цивилизованный мир и авторитетные СМИ не отреагировали на это преступление против человечности.
Книга напоминает о нём мировому сообществу, дабы подобные трагедии не повторялись.
1.
В ущелье Тартара близ Чайлу азербайджанские боевики напали на пятерых пастухов из Мараги, жесточайшим образом их избили, а одного вместе с овечьим стадом увели. На это надлежало дать ответ. Отряду самообороны удалось взять только сотню овец взамен пяти сотен уведённых, а захваченного заложником азербайджанца поменяли на пленённого пастуха.
Отряд Мараги-Маргушавана на глазах увеличивался. Его пополнили, к примеру, двадцать пять молодых односельчан, перебравшихся к тому времени в Ереван. Он состоял уже из двухсот тридцати человек. Оборонительные позиции тянулись около полутора километров от холмов повыше марагинской мельницы до другой околицы села. Траншеи вырыли по всем правилам фортификации. В начале 1992 года отряд имел на вооружении автоматы, два пулемёта и два гранатомёта. В Маргушаване и Мараге вырыли и оборудовали несколько убежищ, где во время артиллерийских обстрелов укрывались жители близлежащих улиц и домов. А в Мараге во дворах по соседству с 1-й и 2-й позициями дополнительно соорудили четыре самодельных блиндажа, про которые ничего не знало командование отряда самообороны. Вообще-то марагинцы пребывали в убеждении, что мирбаширские турки их не тронут, потому что между ними сложились очень неплохие взаимоотношения.
25 февраля артобстрел Мараги и Маргушавана, производившийся из Мир-Башира, практически не прерывался. А первую атаку противник предпринял 26-го, в день ходжалинской операции. Враг попытался расщепить оборону армян. Он атаковал по ущелью Тартара при поддержке двух бронетранспортёров. Первая защитная позиция удерживала ущелье, вторая – дорогу из Мир-Башира. Оборонявшиеся имели позиционное преимущество. Один из бронетранспортёров удалось подбить, он загорелся, другой повернул обратно и ретировался. Мирбаширцы потеряли в тот день в ущелье тридцать человек.
2 апреля на экспериментальной станции водитель “Камаза”, принадлежавшего отряду самообороны, марагинец Ашот Григорян задержал азербайджанца-лазутчика. Азербайджанец показал карту – подробный топографический план окрестностей Мараги и Маргушавана.
– Мне велели ставить красным карандашом точки там, где расположены БМП, танк или пушка.
Двумя красными точками было помечено на карте место возле будки паяльщика – по сути, дезинформация. Когда в Степанакерте карту показали коммандосу – начальнику главного штаба Аркадию Тер-Тадевосяну, – тот сказал, что дней через десять в направлении Мараги последует атака, село придётся сдать.
По возвращении из Степанакерта народ созвали на собрание. Парни отчётливо слышали рык и рокот бронемашин и танков, непрестанно доносившийся из Мир-Башира.
Рано поутру 9 апреля оттуда начался интенсивный артобстрел Мараги и Маргушавана, разрушивший часть домов. Большинство жителей спасалось от взрывов по самодельным убежищам и блиндажам, оборудованным в подвалах и вырытым во дворах.
Любопытно, что как раз в тот день в Баку для переговоров с азербайджанским руководством прибыл министр иностранных дел России А. Козырев. Азербайджанская армия тем временем заметно активизировалась.
Артиллерийская канонада возобновилась в пять часов утра. На рассвете, в шесть пятьдесят, из Мир-Башира широким фронтом пошла в атаку пехота. Защитники посёлка отбросили её. Три часа спустя начался новый натиск. Бой продлился час. Понеся потери, турки отступили.
Командование самообороны попросило райцентр о подмоге. Вскоре в Марагу прибыла часть отряда Владимира Балаяна, возглавляемая Леонидом Азгалдяном. Группе Григора Мирзояна (Гиро) Агабека Ландж поручили защищать дорогу. Подоспели на помощь и отряды Вартана Минасяна, Рудика и Армана. В четыре часа возобновилась атака со стороны Мир-Башира. На этот раз пехоту поддерживали шестнадцать танков и БМП 23-й дивизии, входившей в 4-ю российскую армию. Они двигались по дороге. У оборонявшихся не было ни единого противотанкового средства.
На первом посту погиб Камо Саргсян, получил ранение Рома Мкртчян. Силы самообороны вынуждены были отступить и расположиться на кладбище. Часть парней занялась эвакуацией сельчан. Люди поспешно уходили в Магавуз, Матагис или Мартакерт. Виген Асатрян, командовавший связью всего района, наладил в Мараге отменную связь между позициями.
Рома Карапетян инструктировал, как отступить отовсюду равномерно, чтобы ни одна группа не попала в окружение. Штаб отряда расположился в Доме культуры КНЭБа, превращённый в солдатскую казарму. Кое-кто из бойцов самообороны помогал эвакуироваться своим семьям. Если Баграт Оганян временно увёл семью из Мараги, то Владик наотрез от этого отказался: “Сколько лет я пастушеством занимался, дом поставил. Очага не брошу, не уйду. Ничего турок мне не сделает”.
10 апреля пушки обстреляли из Мир-Башира первую позицию, чтобы захватить её и войти в село. За первую и вторую позиции отвечали марагинцы, третью и четвертую переда ли отряду из Асан-Гая, а пятую и шестую – маргушаванцам. Азербайджанцы несколько раз попытались взять первую позицию.
“В боях 10 апреля отличился Алик Чаликян, пулемётчик первой позиции, они с братом родом из Баку, – рассказывал Ашот Григорян. – В уличных боях не было ему равных. Ну и паяльщик Миша с МТС ему не уступал. Одного человека в тот день убило, одного ранило. Убили Аршавирова сына из Мараги. Убитого мы положили в яму, не было другого выхода, турки подступали, а раненого старшего лейтенанта кое-как взгромоздили на “КамАЗ”. Роме я предложил в самых важных местах сделать новые опорные точки, но Рома возразил, опасно, говорит. А что на войне не опасно? Рома в военном деле мало что смыслит. Это мы все знали. Я читал военные книги, видел Ромины промахи. Жора, командир отряда из Асан-Гая, с пятнадцатью парнями защищали лесную зону. Я поставил в известность Вагифа Галстяна, командира всего района, что на этот раз турки расщепят нашу оборону и войдут в село. Из Мартакерта я вёз гранатомёт. На первом посту Вова Авакян связался с Ромой:
– Патроны кончились, позицию сдаём.
Надо было, конечно, пользоваться шифром, ведь враг узнал, что на первой патронов больше нет. Зря парни палили без передыху и просто так, бесцельно. Ну, я достаю из кузова ящик патронов, а Рома Вове отвечает:
– Не паникуй, сто бойцов идут тебе на подмогу.
Рома, конечно, привирал, откуда ему было взять сто человек?
Едем мы на моём “КамАЗе” на первую позицию, Авакян по радиосвязи говорит:
– Камо погиб, старший лейтенант ранен, в половине окопов турки.
Алик сидел под стеной. Я и говорю:
– Что такое, Алик?
– Оса ужалила…
– Алик!
– Ужалила.
У него было сотрясение мозга. Миша говорит:
– Турки прут и прут.
2.
Враг непрестанно пытался пройти понизу теснины, пулемётчик этого не допускал. Не переставая, стреляла пушка со стороны Мир-Башира. Снаряд угодил в насыпь прямо перед нами, земля посыпалась в окоп, он разом обмелел. Нас обнаружили. Я повёл машину за будкой сапожника, спускаюсь по насыпи справа, никак не выберусь на дорогу, руль тыкается под дых, аж дух перехватывает, утыкаюсь в кладбищенские ворота. На позиции никого. Еду в село. Была там глубокая траншея. Горло у меня пересохло, силюсь крикнуть и не могу. Подзываю кого-то рукой, говорю, в село идут танки, надо вывезти людей. Старший лейтенант в кузове зовёт по именам детей, хочет увидеть. Пуля попала ему в руку. Подходит женщина, там был ещё раненый, его я тоже взял. Других-то машин в селе не было. Едем в Мартакерт, захожу в штаб, говорю, что турки напирают на первую позицию, требуется подкрепление. Дают подкрепление – группу Гиро из отряда Владимира. Подъезжаю к будке, высаживаю парней, говорю, чтобы шли по обе стороны. Турки входят на кладбище, туда же поспевает наша БМП, начинается бой, тот самый, где геройски дерётся паяльщик Миша. В нашу БМП трижды попали, но бронемашина действовала. Миша погиб. Враг завладел кладбищем, это значило, что село взято. Отряд отступил. На четвёртой, пятой и шестой позициях не знали, что село пало. Я подвёз отряд на машине, высадил у экспериментальной станции, вернулся в штаб и вижу – там не души. Возвращаюсь в село, иду домой за младшим братом и женой, а их нету. С площади слышится звук техники, двух единиц, иду соседним двором поглядеть, что за техника. Замечаю пятерых и не знаю, наши ли, турки ли, лица незнакомые. С площади в сторону дома Алика движется танк.
Двоих я отправил к ущелью, там, думаю, удобно, турки наверняка там проходят. Собрались шесть человек и взялись прикрывать дорогу, поскольку село уже захвачено. Снова поехал на машине к нашему кварталу. Сворачиваю и вижу – выезжает азербайджанская бронемашина, собираюсь обогнуть, а на мосту тоже вражеская бронетехника. Направился на шестую позицию. Там идёт настоящее сражение. Пушки беспрестанно обстреливают позицию. Но самих турок при этом не видно.
Связываюсь по радиосвязи с Жорой. Он говорит, всё, мол, в порядке. Снова вернулся в район конденсаторного производства. Двое направляются вниз. Турки. Значит, конденсаторное они взяли.
На экспериментальной станции укрылось шесть человек.
– Чего вы бежали? – спрашиваю.
– Так патронов-то нет, а без патронов что делать?
Я всегда держу в машине патроны. Предлагаю двинуться в Маргушаван. Достигаем центра села. Турки открывают огонь. Увожу раненых в Мартакерт, беру один противотанковый “фагот”, три ящика патронов и тридцать бойцов – и опять на экспериментальную станцию. Под стеной сидит отряд, двадцать душ.
Я читал, что в уличном бою охотничье ружьё полезнее автомата. Я отнимал ружья у тех, кто отступал с передовой, и в машине у меня скопилось много оружия. Дал одно ружьё Леониду. Кроме того, была в машине переносная рация. Никто не умел ею пользоваться. Как-то раз попробовали соединиться со штабом и попали во Владивосток, ответила нам девушка.
Спрашиваю Леонида:
– Ты в этой рации смыслишь?
– Да.
Леонид связался со своими парнями и принялся отдавать команды. Хосров двигает в сторону небольших новых домов, как раз напротив винзавода, тем временем опять у меня в машине собираются раненые, я поднимаюсь краем Массива, еду в Мартакерт, оставляю там раненых, везу с собой оттуда группу бойцов и спускаюсь вдоль канала к шестой позиции. С нами связываются по рации, сообщают, что село по самый асфальт в наших руках. Турки пошли было на приступ шестой позиции, но потеряли несколько человек убитыми и убрались. Я еду к школе, ставлю “КамАЗ”, вижу на стене у дома Алёши один из наших парней и там же турок. Мы стреляем отсюда, турок оттуда.
Тот парень перелазит стену и, стреляя прямо перед собой, идёт на турка… Нас двое, идём по улице царя Артавазда мимо дома экскаваторщика Арарата, спускаемся метров сто и видим труп Алика Авакимяна, сына директора школы. Алик однажды сказал Роме: ‘Нам нужны военные”, пришел с одним марагинцем, полковником Вазгеном Багдасаряном. Рома, глядя на того, сказал: “Здесь я полковник”. Алик ответил: “Рома, мне не хочется, чтобы мы стали пушечным мясом и умирали по-глупому. Пусть умрём, но героически, в организованном сражении”.
Алика я очень уважал. Днём раньше он забеспокоился после дежурства. Переодевался, надел белые носки. Я усмехнулся:
– Алик, ты ведь не на бульвар идёшь.
– Не беда.
Приятная была у него улыбка.
И вот, спускаясь по улице, вижу – Алик лежит перед домом Серожа, голова под стеной, глаза напрочь вырваны. Узнал его по белым носкам”.
Тридцатилетний маргушаванец Сергей Асатрян работал на МТС мотористом. Оружие себе изготовил сам на пару с токарем Алёшей Мангасаряном – короткоствольное ружьё. Были они вдвоём с Галстяном Сержиком. Тот заглянул на ремонтную станцию, а Сергей, заметив издали солдата-азербайджанца, направился к дому ветеринара Айказа Согомоняна. Село стояло безлюдным. Дело происходило на улице маршала Худякова-Ханферянца. Сергей и Сержик, оба видели, как азербайджанец вбежал в дом Айказа, спрятался под кроватью. Сергей вошёл следом, вытащил того из укрытия. И увидел Айказа, убитого ударом ножа в горло. Славик, сын Айказа, и Дуся, его жена, покинули село. Сам Айказ остался: мол, я лечил туркам птицу, все меня знают и никто не тронет…
Восьмидесятилетняя Парандзем высунула голову из-за стены – глянуть, что творится на улице. За стеной стоял солдат-азербайджанец, приставил дуло ей ко лбу и выстрелил. Юную Парандзем выдали замуж; однажды, купая мужа в корыте, она недоглядела и плеснула ему на спину кипятка, тот раскричался, Парандзем убежала. Замуж она больше не выходила. Одинокую, её пригрела у себя маргушаванка Заруи Тевоян.
Вооружённые азербайджанцы обходили в Мараге дворы, резали всех кряду. Чтобы скрыть следы своего варварства, трупы сжигали.
Маргушаванец Юрий Саакян натянул на себя бушлат убитого омоновца; это сыграло роковую роль в его судьбе. Завидев его издалека, марагинские ополченцы сочли, что перед ними солдат-азербайджанец, и застрелили. Маргушаванец Гурген Аракелян увидел в руках одного из ополченцев Юрино ружьё. В тот же день Гурген уронил у своих ворот чётки, нагнулся поднять их, и в тот же миг над головой у него звякнули металлом ворота – пуля пробила их насквозь. Смекнув, чего чудом избежал, Гурген уже не заикался об убийстве Юры.
Назавтра по всей Мараге валялись трупы. Бабушка Ашота, Григорян Тамар, лежала в постели; ворвался турок – и конец.
Был на селе такой Шарсан-даи, высокий старик, его раз давило танком. Ашот проезжал на своём “КамАЗе”, видит – человек, возвращается – нету человека, снова едет – труп, пригляделся – на трупе след гусеницы… Танк вёл бой на расстоянии двух километров, чем ближе подъезжал Ашот, тем уязвимей становился танк. Потом Ашот увидел тела своих соседей по кварталу – электрика дядю Рубена и его жену, по ним текла вода. Погибли главным образом те, кто вырыл у себя во дворе самодельные убежища и не слышал предостережений – вставайте, уходите!
Артур Алексанян выписался из украинского города Николаева и приехал на родину, в Маргушаван. Рано поутру начался обстрел. За домом у него было вырыто двухметровой глубины убежище. Во дворе беседовали они с Ракетой Бабаяном. Мимо столовой прогромыхал танк. Во двор вошёл азербайджанский солдат. Арарат, старший брат Артура, выстрелил из ружья 28-го калибра, турок упал. Во двор ворвались семеро солдат-азербайджанцев. Принялись палить, убили отца. Артура ударили сзади прикладом, он потерял сознание, его закинули в резервуар грузовика. Арарату же обмотали шею колючей проволокой, привязали к танку и проволокли по улице до самой околицы.
Ночью 9 апреля вооружённый лопатой маргушаванец Грант Галстян дежурил с Мишей из Сарова и Аликом Овакимяном на первой позиции. С утра начался артобстрел. Воротился домой. Дверь оказалась закрыта. У дома Арусяк увидел брата Андраника. – Надо уходить, Андраник, – сказал Грант.
– Ты ступай, я попозже пойду.
Запряг лошадь. Сосед Сурик сказал:
– Коров тоже поведём.
– И телят?
– Ну да, заодно.
Захватили и коров. Народ с утра пораньше покидал село. Людей не обстреливали, было не до того – овладевали позициями. Но Гранту было не по себе. Увидел племянника.
– Где отец, Сержик?
– В селе остался. Детей я вывез, его не успел.
Грант повернул телегу вспять. У канала встретил кассира Вано.
– Что на селе, Вано, какие новости?
– Турки брата твоего убили, – сказал Вано.
Грант едва не упал в обморок.
Неделю назад Андраник отвёз семью в Матагис и вернулся. В 1941-м Андраника Галстяна, 1926 года рождения, повезли не на фронт, а работать на нефтепромыслы в Баку. Через пять лет он вернулся домой инвалидом. Сорвался с нефтяной башни, переломал рёбра.
3.
На следующий день азербайджанцы вступили в переговоры с командиром Ромой. Попросили выбрать среди убитых тех, на ком омоновская форма, и передать им. По распоряжению командира маргушаванец Эдик Аванесян и замначальника отделения милиции из Мартакерта Коля отделили трупы восемнадцати омоновцев, отвезли под Мир-Башир, сдали азербайджанцам, а взамен взяли с собой захваченных в заложницы двух женщин с детьми. Ещё им отдали трупы двух погибших заложников, мужчины и женщины. Коля с Эдиком передали азербайджанцам прицеп с трупами, прикрепили к трактору азербайджанский прицеп и вернулись восвояси в компании женщин и детей. Но трактор наскочил на мину, при взрыве погиб тракторист Вагиф. Три из четырёх вырытых в земле блиндажей-убежищ, про которые не знало командование самообороны, обнаружили солдаты врага, один же был очень хорошо замаскирован; только после того, как село отвоевали, они узнали, какие события здесь происходили.
Жительницы квартала МТС Амест и Грена ушли со своими семьями в родную деревню – приютившийся у подножья Мрава Тонашен, где жил их брат Арамаис. Однако же еда в доме подходила к концу, и 10 апреля, выйдя поутру и одолев двадцать пять километров, Амест оказалась у себя на огороде в Маргушаване. Не обращая внимания на залпы “града”, страшные разрывы вокруг и свист осколков, она накопала картофеля, взвалила на плечи тридцатикилограммовый мешок и зашагала восвояси. С набитым картошкой мешком за спиной Амест сызнова подошла к ущелью Тартара, когда за спиной послышалось урчанье танков. Обернулась и увидела, что танки ползут в сторону МТС, подходят к ней и фактически перекрыли сельчанам Мараги пути к бегству.
Во время одного из боёв БМП-1 перешёл из рук мирбаширцев к отряду ополченцев. 10 апреля бронемашина стояла возле пушки.
Командир Артём Минасян вылез из неё, чтобы подкорректировать огонь пушки. Но рядом разорвался снаряд, осколком его убило. Вместо него командиром назначили Лерника Галстяна, вдоволь понюхавшего пороху на афганской войне. Лерник неделю назад из Раздана прилетел на вертолете в село Талыш, оттуда пешком более 20-и километров, перебрался в Маргушаван, чтобы участвовать в защите родной деревни. Ополченцы были рады товарищу с опытом афганской войны, где он был командиром бронемашины. Из-за полученного в бою тяжелого ранения, был досрочно демобилизован из Советской армии. В маргушаван-марагинском отряде самозащиты Лерник быстро стал своим. Афганский опыт помог ему быстро сориентироваться в бою, выбрать удобные позиции для боевой машины. 11 мая 1992-го азербайджанцы из Мирбашира возобновили атаки. В устье ущелья, там, где вход на МТС, у бронемашины кончилось горючее и мотор заглох. С вопросом дизтоплива у ополченцев была проблема. Водитель Вардан кинулся в ущелье Кукубалы – попросить солярки у Хосрова — командира стоявшего там танка. Хосров ему в ответ: “Нету горючего, берите пулемёт и вылезайте из БМП”. Вардан не солоно хлебавши побежал обратно. Он был уже в двух шагах от бронемашины, когда пушка азербайджанского танка прямой наводкой снесла её башню. БМП загорелась. Вардан метнулся помочь ребятам выбраться из охваченной огнём машины и упал убитым. Лерник и Карен, которые были внутри боевой машины, погибли.
В результате захвата большая часть Мараги и Маргушавана была разрушена и сожжена, пятьдесят семь жителей убиты, тела их расчленены, изуродованы, осквернены и сожжены. 45 мирных жителей были взяты в заложники, среди них 9 детей, 29 женщин.
Сёла практически были стёрты с лица земли. “10 апреля в результате военных действий в Агдаре (Мартакертский район. – Ред.) подбиты 4 бронетранспортёра врага, пленено двадцать армян, свыше ста уничтожено” (“Хроника войны”. Баку, газета “Азадлыг”, 14 апреля 1992; на азерб. языке).
Устраивая погромы и резню армянского населения в Сумгаите, Баку, Кировабаде-Гандзаке и прочих местах, азербайджанцы приобрели немалый опыт. Если в Сумгаите и Кировабаде всё-таки проводились кое-какие съёмки, армянские телевизионщики работали восемь дней и, заполнив от и до три плёнки, благополучно вернулись домой, то в дни бакинских погромов ни один иностранный журналист не смог сделать ни единого фотокадра. Группу итальянских тележурналистов избили, уничтожили все их видеоматериалы и сломали камеры, а позже всего лишь извинились: мы, дескать, приняли вас за армян. Азербайджанцы собаку съели в фальсификациях и мастерски воспользовались уничтожением беженцев близ Ходжалу, свалив это преступление на армянских ополченцев. А тем, кто формирует международное общественное мнение, позарез нужно было создать противовес армянской национальной катастрофе. Геноцид в Мараге и Маргушаване стал очередной и планомерной демонстрацией азербайджанских нравов. Слава Богу, что после этого азербайджанцам уже не выпадала возможность учинить подобную бойню.
4.
Командование марагинского отряда и командующий обороной района Вагиф Галстян собрались в штабе КНЭБаи приняли решение освободить ночью село. Кто-то предложил назначить командиром Леонида Азгалдяна. Но, поблагодарив за доверие, Леонид отклонил это предложение. Возглавить освобождение, сказал он, должен здешний житель, хорошо знающий местность и людей и хорошо взаимодействующий с другими отрядами. Командиром избрали Рому Карапетяна. Определили ночные сигналы для связи между командованием и атакующим и загради тельным отрядами. Леонид предложил пароль “Доброе утро!” – “Тысячу раз доброе”, с помощью которого следовало отличить во мраке своего от врага. Достигнув намеченной позиции, каждая группа трассирующей ракетой сообщила об этом. Через полчаса отряд широким фронтом вышел на подступы к Мараге. В одиннадцать операция началась. После пьянящих убийств, обильных возлияний и пирушек в брошенных домах, а потом и грабежей азербайджанское воинство было более чем уверено, что армянам и в голову не придёт отвоевать село. Захваченные врасплох, азербайджанцы ударились в панику и помышляли лишь о том, как унести ноги и уцелеть. В 12:50 операция по освобождению села завершилась. Азатамартики (в буквальном переводе “боец за свободу” – так называют участников добровольного ополчения, воевавших в Арцахе) отбили прежние свои позиции. Той ночью враг оставил на улицах Мараги около трёхсот солдатских трупов. А с армянской стороны во время боя погиб один человек и трое были ранены.
Армянские ополченцы лишь утром увидели, какой кошмар учинили азербайджанцы в Мараге. Они обнаружили сорок два истерзанных, изувеченных тела; ещё девять трупов было сожжено. У Борика Вартаняна сохранилось одно только туловище, голову же отрезали и унесли… Над многими глумились, измывались, уже когда несчастные испустили дух… Азатамартики нашли в Мараге десятки тел со следами страшных пыток. Село кишмя кишело грабителями, примчавшимися на поживу из Мир-Башира и окрестных азербайджанских деревень. Эти расхитители ехали на грузовиках, подводах, верхом. Они с солдатами армии вытаскивали из убежищ и подвалов стариков и детей и безжалостно с ними расправлялись.
Марагинцы из числа заложников, спасшиеся посредством обмена, рассказывали корреспондентке районной газеты “Джраберд” Лусине, что пленных армян гнали по улицам Мир-Башира к месту ежедневных митинговых сборищ, где их уже поджидала озверевшая толпа. Вооружённое хулиганьё, сопровождавшее этот “парад пленников”, тушили папиросы об оголённые спины и груди девушек, избивали их, оплёвывали.
Сбежавшиеся поглазеть на зрелище мирбаширцы и окрестные крестьяне восторженно приветствовали подвиги своих удальцов. И вдруг двое пленных парней одним прыжком вырвались из строя и повалили наземь азербайджанского солдата. Видя храбрость своих питомцев, учительница биологии марагинской школы Альвина Багдасарян принялась яростно поносить извергов.
– Ну, допустим, убил ты человека, допустим, пережил меня на два года… Ну и что? Таким же жалким останешься – глаза завидущие, до чужого добра жадные. Таким и помрёшь, алчным и ненасытным, – криком кричала учительница-армянка.
Парней в наручниках потащили к центру города, где день-деньской толпился сброд. Обоих облили бензином и заживо сожгли. Женщин раздели догола и с побоями погнали по улицам на потеху толпе. Что до маргушаванцев, то Бог миловал их от страшной этой участи.
Вплоть до 10 мая на фронте Мир-Башир–Марага наблюдалось относительное затишье. В ночь на 10 мая начался артобстрел. Четыре танковых орудия из Мир-Башира били с одной стороны, четыре пушки – из гранатовых садов. Армяне располагали лишь одним танком, одним бронетранспортёром, одной пушкой и пятью пулемётами. В отличие от апрельских боёв дороги и поля были заминированы, на улицах села вырыли противотанковые рвы. Жителей в селе уже не было. На рассвете пошла в атаку пехота, её отбросили назад. Около полудня пехота снова несколько раз пыталась атаковать. И снова, неся большие потери, враг отступал. В пять часов пополудни последовала новая атака, уже при поддержке российских танков. Восемь танков и шесть автомашин подорвались на противотанковых минах. Силы самообороны отступили с позиций. За каждый дом шли бои. Количеством азербайджанцы в несколько раз превосходили защитников села. Потери армян составили девять убитых и семнадцать раненых.
Поздно вечером командование вновь собралось в штабе КНЭБаи решило той же ночью отбить село. В течение полутора часов ополченцы освободили Марагу. Заместители командира Сергей Асатрян и Владик Аветисян объявили, что мирбаширцы хотели бы собрать и унести своих убитых, однако просят гарантий, поскольку боятся мести марагинцев. Через несколько дней стало распространяться зловоние, и командование дало согласие, разумеется, с условием обмена заложниками. По подсчётам ополченцев азербайджанцы потеряли 150 человек.
С 12 по 18 июня 1992 года азербайджанские войска при поддержке 23-й дивизии 4-й российской армии оккупировали весь Шаумянский район, а также сёла Талыш, Чайлу, Матагис, Тонашен, Левонарх, Асан-Гая, Маралян-Саров, Маргушаван, Марага, Кармираван, Сей сулан и Ярумджа Мартакертского района.
Две недели спустя соединения азербайджанской армии совершили атаку и захватили север НКАО. После повального грабежа бульдозеры сровняли с землёй и уничтожили Марагу, Маргушаван, Юзбашевку-КНЭБ и христианские кладбища, напоминавшие о том, что некогда эти сёла существовали.
Освобождение Шуши, а также Лачина и Кельбаджара открыло беженцам из оккупированных населённых пунктов дороги в Республику Армения, а оттуда – в Россию, Украину, Европу и США.
В августе 1992 года азербайджанская армия атаковала и захватила значительную часть Мартакертского района и все населённые пункты Шаумянского района. Армия самообороны Нагорного Карабаха освободила многие мартакертские населенные пункты, тем не менее шесть из них, в том числе Марага, Маргушаван и Юзбашевка-КНЭБ, остались в руках азербайджанцев. Около пятисот марагинцев обосновались неподалёку от места, где стоял Тигранакерт, основанный царём царей Тиграном Великим. В период его царствования (96–55 гг. до н. э.) для укрепления границ Армении были основаны четыре города-крепости, носивших имя царя царей, причём два из них – в Арцахе-Утике. Один – это, по всей вероятности, нынешний Млзаберд, а в том, что находился на склоне горы Ишханасар неподалёку от нынешнего Мартакерта, в последнее время ведут раскопки археологи Армении и НКР. Мовсес Каланкатуаци в своей Истории повествует, что в 625 г. персидский полководец Шаэн двинул своё войско к крепости Тигранакерт у реки Хачен, где оно сразилось с армией византийского императора Ираклия. Известно также, что армянский царь Гагик II Багратуни (990–1020 гг.) достиг со своей армией крепости Тигранакерт, где оставил надпись. Арцахские армяне называли Тигранакерт Ткракертом, а проникшие в познем средневековье в Арцах тюрко-турецкие племена – Тарнакюртом. Это свидетельствует, что в качестве населённого пункта Тигранакерт просуществовал до позднего средневековья, хотя и утратил своё значение крепости. Это новое поселение называется Нор-Марага (Новая Марага).
Остальные маргушаванцы и багумсаровцы рассеяны по всему миру.
