Здравый смысл говорит о том, что ослабленная Сирия подорвет региональное влияние Ирана, но военное вмешательство США в страну может принести пользу Тегерану. Правительство этой страны разработало сложные стратегии реагирования на нападение США . Конечно, Тегеран активирует своих боевых прокси-авторов в регионе, в том числе Хизбаллу, в том случае, если Соединенные Штаты начнут атаку, но может использовать внутреннюю оппозицию Вашингтона суннитским джихадистским и исламистским группам, чтобы добиться уступок в других вопросах.
Иран уже занимается дипломатической работой со многими из тех, кто участвует в сирийском конфликте. Аладдин Боруджерди глава иранского парламента по внешней политике и национальной безопасности возглавлял делегацию в Дамаск, по-видимому, чтобы обсудить возможность нападения США. Ранее 29 августа, президент России Владимир Путин разговаривал с президентом Ирана Хасаном Рухани по телефону. После их разговора последовал визит заместителя Генерального секретаря ООН по политическим делам Джеффри Фельтмана в Тегеран, где он и министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф также обсуждали Сирию. Даже султан Омана сделал исключительный визит в Иран, как сообщается, передав с собой позитивное сообщение от администрации Обамы для нового правительства Ирана.
Примечательно, что риторика Тегерана — в частности, со стороны его военного руководства — была относительно искусственной. Обычно правительство противодействует Вашингтону, когда американо-иранская напряженность растет и, действительно, ситуация вокруг Сирии обострила напряженность. Сирия является одним из важнейших иранским союзником и выживание режима аль Асада — это интересы национальной безопасности для Тегерана. Иран не может позволить себе непосредственно ответные меры против США, но попытается отомстить косвенно и широко через посредников.
Иранская стратегия включает в себя больше, чем просто активизация этих прокси-групп. Это влечет за собой такое умелое маневрирование, которое известно по попыткам Соединенных Штатов сменить режимы в Афганистане и Ираке. Тегеран сотрудничал с Вашингтоном и получил большую пользу от падения талибов и Саддама Хусейна. Иранские стратеги, которые помогли разработать такие подходы, снова у власти. Зариф, например, был контактным лицом Тегерана с администрацией Джорджа Буша.
Однако ситуация в Сирии отличается от Афганистана и Ирака. На этот раз это неприятие попыток Вашингтона сменить режим, что Тегеран и пытается использовать. На самом деле, единственная реальная причина по которой Соединенные Штаты хотят заменить Асада, является сдерживание регионального влияния Ирана, которое значительно возросло после свержения Саддама. Но Вашингтон не хочет, чтобы Дамаск без Асада оказался под контролем Аль-Каиды. Это отчасти объясняет, почему Хоссейн Мусавян, близкий соратник Рухани отметил, что смена режима в Кабуле — это «основа для нового сотрудничества» между Вашингтоном и Тегераном. Мусавян призвал американо-иранскому сотрудничеству выйти за пределы Сирии, чтобы лучше управлять в кризисном регионе.
В то время как существует потенциальная возможность для американо-иранского сотрудничества по Сирии, военные действия США, несомненно, ослабят страну. Это несет в себе серьезные риски для интересов Ирана. Недружественная Сирия может оторвать Тегеран от Хизбаллы, его выдающегося негосударственного арабского союзника, и поставить под угрозу положение его иракских союзников.
Однако ограниченные авиаудары по Сирии, которые не подорвут режим Асада, на самом деле, могут работать на пользу Ирана. Такие авиаудары разделили бы фракции восставших групп на те, которые выступают против военного вмешательства и те, которые способствуют ей. Благодаря их сирийским, ливанским и иракским союзникам иранцы могли бы иметь возможность лучше управлять восстанием, которое включает в себя радикальные исламистские элементы.
Поскольку эти элементы могут захватить больше территории, Соединенным Штатам, возможно, потребуется иранское сотрудничество в создании нового сирийского государственного аппарата. Вашингтон в настоящее время готовится к прямому общению с Тегераном по поводу спорной иранской ядерной программе. Иранское правительство уже связало эти два вопроса, и считает, что может использовать Сирию в своих интересах в переговорах по ядерной проблеме.
Иран не может исключить возможность того, что даже ограниченные действия США ослабят режим. Он также не может сделать вывод о том, что Вашингтон не намерен проводить более обширную и менее символическую воздушную кампанию против Асада. Но он может, однако, подготовиться к исходу. Стратеги в Тегеране знают, что американцы имеют превосходство в воздухе, но они знают и то, что Иран имеет преимущество на земле в Сирии, Ливане и Ираке.
Иран, таким образом, имеет возможности для разжигания мятежа (а вторжение США в Ирак дало Ирану большой опыт в разжигании мятежей). Любой мятеж ухудшит религиозную напряженность в Сирии и во всем регионе, в свою очередь, дополнительно радикализовав суннитских ополченцев. Джихадисты, набирающие силу, заставят Соединенные Штаты работать с Тегераном, чтобы сдерживать суннитский радикализм.
В отличие от арабских соседей Сирии, которые хотят стабильности в регионе, Иран приветствует беспорядок. Это разумно обеспечит внутреннюю безопасность, и Иран знает, что его сфера влияния может ослабнуть, но, в конечном счете, не исчезнет. Стратеги также считают, что прожив в условиях санкций на протяжении десятилетий, Иран привык к страданиям. Таким образом, хотя хаос в Сирии будет угрожать слабым арабским государствам, это не повлияет на Иран в такой же степени. Тегеран затем может использовать арабский хаос в свою пользу.
В свете этих рисков маловероятно, что Соединенные Штаты будут сознательно участвовать в крупномасштабной военной интервенции в Сирии. Но Иран никогда не может быть слишком уверен в намерениях США, и учитывает непредвиденные последствия даже от минимальных военных действий. Именно по этой причине Тегеран запланировал несколько вариантов.
Многое может пойти не так когда план будет реализовываться, особенно когда ситуация неопределенна как в Сирии. Для Ирана эта текучесть предлагает некоторые риски, но она также предлагает некоторые возможности. Распространенное убеждение, что после Асада Сирия будет плохой для Ирана не подкреплено гарантиями.
