Начиная в 1941 году войну против Советского Союза, военнополитическое руководство нацистской Германии одной из главных задач ставило перед собой разрушение многонационального советского государства и привлечение на свою сторону представителей национальных меньшинств. Немецкие стратеги полагали, что им легко удастся посеять вражду между народами, вызвать межнациональные конфликты, поднять нерусские народы на борьбу против советской власти и, тем самым, облегчить свою победу над СССР. На его развалинах нацисты предполагали создать ряд территориально-национальных образований, которые стали бы проводниками германской политики, способствуя распространению ее влияния на Ближний, Средний и Дальний Восток. Особая ставка при этом делалась на народы Кавказа, что, учитывая далеко шедшие планы Германии по завоеванию мирового господства, представляется далеко не случайным. Обладание Кавказом, а в особенности Азербайджаном и Грузией открывало вермахту путь на Ближний и Средний Восток, которые, в свою очередь, могли стать плацдармом для развития германской экспансии как в страны Южной Азии и Дальнего Востока, так и в Северную Африку. Идеолог нацистов А. Розенберг писал по этому поводу: «… Цель германской политики: господство над Кавказом и над граничащими с юга странами, как в политическом, так и в военном отношении». Для реализации своих далеко идущих планов немцы заблаговременно готовили союзников, необходимых им для войны с Великобританией на Востоке, завоевания Индии и Тибета. Германские устремления, связанные с планами завоевания Востока, были не новы: еще в годы Первой мировой войны в м. Вюнсдорф, в 20 км от Берлина, был создан крупный лагерь для военнопленных мусульман, который был центром подготовки мусульманской «пятой колонны» из числа выходцев из Советской России, Азербайджанской ССР и ряда колоний Англии и Франции. Поэтому появление директивы главного командования вермахта № 80 «Средний Восток» за несколько дней до начала войны с Советским Союзом было неслучайно. В ней определялось, что после молниеносного захвата СССР,развитие наступления на восток должно осуществляться через Кавказ. Замысел включал проведение одновременных ударов также со стороны Египта и Турции, т.е. представлял собой так называемые «тройные клещи» для стран Ближнего и Среднего Востока. Уже в ходе Великой Отечественной войны германские колониальные амбиции не раз находили подтверждение в высказываниях тех или иных руководителей различного ранга. Так, 24 июля 1942 года, после овладения немецкими войсками Ростовом, командующий 17-й полевой армии вермахта генерал-полковник Р. Руофф пригласил к разрушенному мосту через Дон японского военного атташе и, указывая рукой на восток, заявил: «Ворота на Кавказ открыты. Близится час, когда германские войска и войска вашего императора встретятся в Индии». Среди национальных формирований, входивших в период Великой Отечественной войны в состав вермахта, заметное место занимали кавказские легионы особенно грузинский и азербайджанский, а также северокавказские вооруженные формирования. Не случайно, что столь значительную роль в формировании кавказских национальных легионов сыграли политические эмигранты, придерживавшиеся, как правило, выраженных националистических взглядов. Среди части военнопленных, из которых главным образом комплектовались личным составом кавказские легионы, эмигрантские силы смогли, в частности, реанимировать лозунги о независимости закавказских республик. Как известно, эти идеи в 1918-1920 годах имели огромное политическое звучание на Кавказе. Националистические программы в те годы активнее всего отстаивали в Азербайджане партия «Мусават», в Армении – партия «Дашнакцутюн», и в Грузии – меньшевики. На истории создания и деятельности общества «Прометей», а также в целом деятельности польского руководства по консолидации эмигрантских кругов для борьбы с советской Россией, на наш взгляд, необходимо остановиться подробнее. Идея создания «объединения эмигрантских групп из России» была выдвинута в Варшаве еще в 1925 году. Первоначально удалось наладить контакты между представителями эмигрантских групп украинцев, грузин, народов Северного Кавказа и двух эмигрантских группировок из представителей народов Средней Азии. В середине 1920-х годов польское руководство развернуло активную работу среди лидеров кавказской эмиграции. При этом польский Генеральный штаб был намерен всячески поддерживать идею независимости Кавказа и, учитывая возможности оказания влияния на кавказские диаспоры, полагал выступить «покровителем освободительного движения», преследуя, естественно, собственные цели ослабления своего восточного соседа. Необходимо отметить, что польский Генштаб был вынужден отказаться от тесного сотрудничества с русской эмиграцией, не согласной с самой идей «независимости» ряда территорий России. Более того, сохраняя определенное влияние на те или иные кавказские круги, русская эмиграция активно выступила против созданной поляками организации. Все это привело к тому, что с февраля 1938 года польские органы продолжили работу главным образом с организациями пантюркистской ориентации, костяк которых находился в Стамбуле. При этом их лидеры — Байрамов и Хасмамедов — заявляли, что не намерены идти на сотрудничество ни с Расул-заде, ни с рядом армянских и грузинских лидеров. Несмотря на то, что усилия Польши дестабилизировать ситуацию на Кавказе с помощью политической эмиграции в конечном счете не увенчались успехом, их результаты, а также контакты и опыт работы с представителями различных национальностей, населяющих Кавказ, оказались в дальнейшем востребованы, но уже не поляками. После оккупации Польши немецкие спецслужбы «унаследовали» от Дефензивы /польская охранная полиция/ агентуру общества «Прометей» и установили контакты с боевой азербайджанской эмигрантской организацией «Истиглал» («Независимость»).
Неоднозначно складывались отношения германских властей с многочисленной армянской диаспорой, которая уже в 20-е годы ХХ века играла заметную роль в Берлине, где в районе их компактного проживания имелись даже национальные школы и типографии. В Берлинском университете преподавали такие известные ученые армянского происхождения как К. Нойман, А. Мурадян, а доктор А. Абегян с 1926 по 1936 год возглавлял столичный институт востоковедения. После прихода к власти нацистов основной костяк дашнаков, а также некоторые представители других эмигрантских партий на очередном всеобщем собрании в Каире не одобрили план сотрудничества с нацистской Германией. Возможно, на такое решение собрания повлияло и то, что с приходом к власти нацистов в Германии, а также в некоторых других европейских странах началась публикация
материалов о том, что армяне являются семитским народом, и, как и евреи, подлежат уничтожению. В Болгарии, Венгрии и Румынии власти не ограничились травлей в печати, но и содействовали массовым репрессиям в отношении армянских колоний в этих странах. Иной характер имело развитие ситуации в самой Германии. В середине 30-х годов ХХ века один из армянских лидеров Гарегин Ндже в ходе встречи с А. Розенбергом выяснил, что армяне были причислены официальными властями к семитам под влиянием Турции, а также грузинского националиста Александра Никурадзе. В целях прекращения репрессий против армян в европейских странах, а также их предотвращения в самой Германии Г. Нжде предпринял ряд ответных действий для обоснования принадлежности армян к иной, а именно индоевропейской семье народов, т.е. к арийцам. В этот период доктор А. Абегян и ряд других ученых по поручению А. Розенберга сформировали специальный комитет по изучению армянского народа и ее истории. Члены комитета активно выступали в печати. Кроме того, одним из итогов их работы стала представленная Розенбергом А. Гитлеру докладная записка, в которой, с опорой на достоверные источники, доказывалась принадлежность армянского языка к индоевропейским, а самого народа к арийским, т.е. к имеющим единых предков – ариев. В записке было приведено множество исторических свидетельств, среди которых и древние персидские письменные источники об армянских войсках в армии Дария, в которых о них говорится как об «армии арийцев с земли Армения». В результате была заметно подорвана вера нацистов в своего союзника Турцию, финансировавшую антиармянскую пропаганду, а армянская диаспора в Германии, в состав которой входили не только политические эмигранты, еще до начала Второй мировой войны получила статус «арийских беженцев». Армянам в Германии выдавались специальные удостоверения, которые назывались «документами для арийских беженцев».Такое отношение к армянам в нацистской Германии продолжало сохраняться до конца Второй мировой войны. Были изданы десятки книг об армянах, их древней истории, культуре и геноциде армян 1915 года. Противодействие, оказанное турецким попыткам дискредитировать армян перед нацистским руководством, привело еще к одному результату. Г. Ндже сумел убедить одного из лидеров азербайджанской эмиграции Расул-заде в том, что слепое следование идеям пантюркизма в конечном итоге приведет не к созданию независимого Азербайджана, а к поглощению его Турцией.
Давнюю историю имеет сотрудничество германских властей с грузинскими националистами. Интерес к Грузии, как к форпосту на стратегически важном участке северо-западной границы Европы и Азии, открывающему путь в Персию
и далее к «жемчужине Британской империи» — Индии, был продиктован далеко
шедшими планами Германии по созданию собственной колониальной империи.
Достижению этой цели, по мнению немцев способствовала поддержка националистических устремлений, как находившихся в колониальной зависимости народов, так и определенных кругов «национальных окраин» Российской Империи и ее правопреемника – Советского Союза. Активную работу среди эмигрантских кругов для использования их в собственных интересах проводило еще Кайзеровское руководство во время Первой мировой войны, а впоследствии и Веймарское правительство. Особая ставка в реализации германских планов в отношении Кавказа делалась на Грузию и грузинские княжеские дома, находившиеся в эмиграции в Германии. В 1915 году в Берлине была предпринята попытка создания «правительства Грузии в изгнании» в составе ряда руководителей грузинских националистов. Через некоторое время под германским патронажем был сформирован «Комитет освобождения Грузии». При этом подразумевалось, что Грузия нуждается в «освобождении из под власти Российской Империи». В разгар Первой мировой войны, в 1915 году, германский Генеральный штаб разработал план по созданию кавказского вооруженного формирования, которое первоначально должно было состоять из грузин, а затем комплектоваться и представителями других кавказских народов. В формирование, названное «Грузинским легионом», был объявлен набор добровольцев из числа противников нахождения Грузии в составе Российской Империи. Однако желающих вступить в него оказалось немного. Пропагандистские усилия Германии под лозунгом «Освобождения Грузии от русского ига», проводниками которых были, в том числе, и грузинские эмигранты-националисты, были направлены на грузин, воевавших в составе русской армии. В тот период, как, впрочем, и во время Второй мировой войны, командование легионом не было доверено собственно грузинам: во главе его стоял немецкий офицер генерал-майор барон Крейсс фон Крессенштайн. Более того, и подразделениями легиона также командовали немецкие офицеры. Активное участие в формировании и руководстве легиона от грузинской эмиграции принял генерал Лео Кереселидзе. Из Германии в 1918 году легион был направлен в Грузию, где уже были развернуты немецкие войска, приглашенные грузинским правительством. Немецкие инструкторы в Грузии осуществляли советнические функции в ходе создания национальных вооруженных сил. Грузинский порт Поти был передан Германии в долговременную аренду. Однако существование «независимой» Грузии и тесные контакты грузинских и германских властей продолжались недолго. Вскоре Грузия вошла в состав Советской России. Опасаясь репрессий со стороны советских властей, часть легионеров, офицеров «национальной» армии и представителей националистов из числа местной интеллигенции эмигрировала, пополнив грузинские колонии в Париже, Варшаве и в некоторых городах других стран. В вооруженных силах Франции и Польши нашли применение своим знаниям бывшие юнкера Тифлисской юнкерской школы. Необходимо остановиться и на деятельности грузинской эмиграции в Польше, учитывая, что в дальнейшем она была поставлена под контроль Германии. Сотрудничество Польши с Грузией в военной сфере началось в 1920 г. после признания Варшавой независимости этой кавказской республики. Контакты были продолжены и после эмиграции грузинского правительства в Париж. Проводился регулярный обмен информацией между правительством и военными структурами Польши и представителями грузинской колонии. В марте 1922 г.
заместитель министра иностранных дел «правительства» Грузии в изгнании информировал 2-й отдел Генерального штаба Польши о том, что между грузинской и азербайджанской эмиграциями достигнута договоренность об организации совместного выступления против советских властей. Представители грузинских эмигрантских кругов планировали наладить контракты с военным атташе Польши в Париже для получения военной помощи, оружия и боеприпасов. Для обучения по контракту грузин-эмигрантов по личному приказу Пилсудского в польскую армию в 1922 году были приняты 42 офицера и 48 унтер-офицеров. При этом грузинские военнослужащие оставались в подчинении командующего вооруженными силами эмигрантского правительства Грузии генерала А. Захариадзе. Они проходили обучение в нескольких военно-учебных центрах Польши: в инженерной и офицерской пехотных школах, центре обучения автомобильных войск, Высшей военной школе, Военно-географическом институте, Высшей артиллерийской школе и школе пилотов в г.Торуни. Генеральный штаб польских вооруженных сил, несмотря на позитивное развитие советско-польских отношений, и в дальнейшем не отказался от контактов с грузинской эмиграцией. В январе 1924 г. военный министр Польши в письме на имя начальника 2-го отдела Генерального штаба так определял свою позицию по этому вопросу: «Сотрудничество с Грузией во время войны является ценным и желательным, помощь Грузии в настоящий момент должна исключать политические и крайние меры. К таковым может относиться отправка неофициальной польской миссии на Кавказ …» В 1920-е годы грузинские и армянские националисты предпринимали попытки выработать единые подходы к вопросам борьбы против Советской России.
Вторая половина 1930-х г. отмечена попытками консолидации кавказских
эмигрантских кругов на антисоветских позициях. Начиная с 1936 года, периодически проводились различные совещания и конференции, в работе которых принимало участие большинство националистических организации народов Кавказа. В декабре 1938 г. представители из ряда грузинских эмигрантских групп из нескольких стран собрались в Париже для выработки совместной политики и активизации антисоветских действий. С вступительным словом выступил М. Кедия, поставивший вопрос о роспуске всех существующих организаций и целесообразности создания «единой национальной грузинской партии». Некоторые участники форума этого предложения не поддержали, согласившись в то же время с необходимостью более тесных контактов при решении долгосрочных политических задач. Ряд выступавших, например Д. Вачнадзе, высказались за координацию усилий эмигрантских центров Грузии и Азербайджана.
В 1938 г. в Берлине для регистрации грузинских эмигрантов и контроля над
деятельностью их организаций было учреждено «Грузинское бюро», которое в
1939 г. было преобразовано в «Кавказское бюро» («Кавказише фертрауернштелле»). Бюро возглавил доктор Ахметели. Эмигрантский журнал «Кавказ» сообщал, касаясь предназначения этого органа: «…Компетентные германские правительственные власти заверили нас в том, что это бюро несет только лишь полицейские обязанности административного характера и решительно не обладает никакими политическими функциями» Этапным для консолидации различных отрядов грузинской эмиграции на прогерманских позициях стал конгресс представителей грузинских фашистских организаций Берлина, Праги и Варшавы, проведенный в 1939 г. в Риме. Конгресс принял решение об объединении, которое было официально оформлено в январе 1940 г. в Париже, где было объявлено о создании «Грузинского национального комитета». Активную роль в создании комитета играл лидер грузинских национал-демократов Александр Асатиани, который и был избран его руководителем. Впоследствии его сменил генерал Спиридон Чавчавадзе. В это время предпринимались попытки создания и общекавказской многонациональной фашистской организации. В этих целях в конце июля 1940 г. в Риме вновь собрались грузинские фашисты, которые вели переговоры по этому вопросу с лидером горской эмиграции лезгином Гейдаром Баматом. Переговорщики не пришли к соглашению. Основные споры разгорелись вокруг избрания руководителя новой организации: грузины намеревались выдвинуть его из своей среды, Г. Бамат с этим не согласился, заявив о собственных притязаниях на руководящую роль. Таким образом, планируя нападение на Советский Союз, а военнополитическое руководство нацистской Германии ставило перед собой задачу уничтожения многонационального советского государства и создание на его территории ряда новых территориально-национальных образований, которые стали бы проводниками германской политики, способствуя распространению ее влияния на Ближний и Средний Восток. Учитывая уникальное географическое положение Кавказа на перекрестии путей, связывающих север и юг, запад и восток Евразии, немалая роль в этих планах отводилась поддержанию и укреплению контактов с кавказской эмиграцией для поиска форм и способов наиболее эффективного применения ее возможностей в предвоенное и военное время.
